Воздействие науки на человека

      ГЛАВА I

     Почти все  исследователи древности с удивлением отмечали, что в  так  называемые  "донаучные"  эпохи  человек  вовсе  не чувствовал себя окруженным непознанным,   проблематичным миром.

Напротив, чем дальше заходим мы в вглубь истории, тем решительнее заявляет о себе  1мнимые всезнание.  0Такие разные по методу и исходным установкам исследователи первобытного  общества,   как Шуртц, Тейлор и Леви-Брюль,   единодушно признают поразительное "эпистемологическое самомнение" древних народов.

     Туземец "знает все":   нет такого вопроса,   который бы поверг его в сомнение или поставить в тупик.   Окружающий мир может казаться   ему  враждебным,   коварным,   исполненным  злого умысла, но он вовсе не существует для него  в  качестве   неизвестного.  Туземец часто боится того, что в действительности не заслуживает страха (и в этом смысле его реакция на мир иррациональна) , однако ему неизвестен страх перед непознанным.

Вера в то,   что мир,   а также личная судьба  каждого  уже познаны и  надо  только найти способ заполучить это всезнание, составляет существеннейший аспект  суеверия  (оккультного  мировоззрения) . В  систематической  форме  вера в наличие готового универсального знания входит в качестве  обязательного  компонента и в любое развитое религиозное мировосприятия.

     Нарождающаяся наука вырастает вовсе не в атмосфере  остро переживаемого незнания.   Напротив,   она  повсюду  вторгается в царство уже  сложившихся  уверенностей,   утешительных   видимостей, искусственно сглаженных противоречий.

     Наука приносит не знания вообще,   а логически  и  эмпирически удостоверенное знание, в каждый данный момент охватывающее достаточно узкий круг явлений.   Объем объяснений,   которые она доставляет,   просто  не соизмерим с объемом псевдообъяснений, которые она отбрасывает. И это ситуация не только возникновения науки,   но  и  каждого  нового значительного открытия.

Прочное научное достижение можно сравнить с небольшим по  размеру добротным зданием, окруженным руинами "спекулятивного города", обломками разного рода "времянок мыслей" (наивной  уверенности и ложных упований) ,   в которых люди могли чувствовать себя вполне уютно.

     Зависимость между научным знанием и мнимым всезнанием хорошо передается концепцией,   рассматривающей всякое  фундаментальное теоретическое  положение как род  запрета ,   наложенного на известные практические ожидания (как установление новой области неразрешимых задач) .   Основные законы наук - как естественных, так и социальных почти всегда могут быть  переведены в форму негативных норм,   указывающих,  что нельзя сделать и на  что нельзя уповать.  Классическая механика наложила вето на широкую область практических мечтаний (например, на надежду создать вечный двигатель) . Химия заставила расстаться с радужными ожиданиями в отношении алхимических опытов. Научная теория общества наложила запрет на утопические проекты молниеносной перестройки существующей социальной организации.

     Развитие науки есть в этом смысле процесс отрезвления человеческого ума,   открытие  все новых свидетельств объективной неподатливости бытия,   все новых областей невозможного на данном уровне развития знания и практики.

     Соотношение между тем, что дает наука, и тем, что она отнимает, можно наглядно представить с помощью следующей притчи.

     Представим себе,   что некий человек (пусть это будет  купец) является обладателем 1000 монет, которые он считает золотыми. Однажды в дом к купцу  приходит  странник  -  "сказочный гость", искушенный и щедрый.   Странник умеет, во-первых, отличать подлинные золотые  монеты  от  поддельных  и,   во-вторых, искусственно изготовлять золото.

     Осмотрев богатого купца,   странник сообщает ему,   что  из 1000 монет,   которые  тот считает золотыми,   настоящих золотых только пять,   а все остальные фальшивые.   Будучи человеком  не только искушенным,   но и щедрым,   странник изготовляет и дарит купцу еще пять подлинных золотых монет (делать золото  быстрее он не умеет) .

     Увеличилось ли реальное богатство купца?   Несомненно. Оно возросло вдвое.   Прежде  купец обладал только пятью подлинными золотыми монетами,   а теперь имеет десять. Но несомненно и то, что прежде  купец ощущал,   сознавал себя в 100 раз более богатым. В известном смысле странник,   который облагодетельствовал купца дважды  (один раз,   когда открыл ему,   что его богатство фальшивое, другой раз - когда увеличил действительное  состояние купца  на 5 золотых монет) ,   одновременно и обездолил его.

Фиктивное богатство купца было для него самого совершенно  реальным. Оно давало ему сознание своей силы и могущества,   позволяло идти на рискованные предприятия,   быть стойким в  своих притязаниях и т.д.   Тем самым, при всей своей фиктивности, оно могло быть источником вполне реальных жизненных успехов.